Станислав Шекшня рассказывает о шести стратегиях, которые организации могут применить в борьбе с неформальными практиками коррупции.
Меня всегда интересовала тема лидерства, но я никогда не думал, что заинтересуюсь коррупцией. Однако это произошло, поскольку коррупция превратилась в проблему, которая раздражает нас и обыкновенных граждан, и людей, занимающихся бизнесом, и людей, которые думают о благе государства, то есть, в некотором смысле, это какая-то проблема универсальная, и я подумал: «А где же здесь лидерство? Неужели это как раз та тема, где лидерство неспособно что-то сделать? Может быть, это как раз та тема, где лидерство не хочет или не должно ничего делать?»
Так я заинтересовался этой темой, поэтому целью исследования, которое мы проводили вместе с Аленой Леденевой, было понять, как лидеры смотрят на коррупцию, с какими конкретными практиками они сталкиваются и как они пытаются с этим бороться. Мы с ней вместе задавали два риторических вопроса. Первый риторический вопрос – зачем бороться с коррупцией в России? Вторым был риторический вопрос, насколько хорошо у нас это получается? Исследование дало, в принципе, достаточно четкие ответы на эти вопросы.
Итак, зачем бороться с коррупцией в России. Мы увидели, что есть четыре неравные категории руководителей, которые по-разному отвечают на этот вопрос. Первая категория – это люди, которые искренне верят, что коррупция или неформальные практики, как коррупционные, создают конкурентные преимущества для их бизнеса. Для них это инструмент ведения бизнеса, они осознанно используют эту практику и считают, что это дает им конкурентные преимущества. Это десятки процентов из нашей выборки, однако этих людей меньшинство, опять же в соответствии с нашей выборкой. Как правило, это люди из некрупных, относительно молодых компаний, те, кто борется с другими гигантами и считают, что все средства хороши, они слепо или свято верят в то, что коррупция им поможет.
Вторая категория людей – это люди, которые говорят, что «коррупция – это не про нас, у нас нет никакой коррупции»; как не было в Советском Союзе секса, так и нет в современном российском бизнесе коррупции. Это люди, которые для своего психологического комфорта выдавливают тему коррупции из своего управленческого сознания: «Нет этой темы, и не надо мне этим заниматься».
Третья категория людей, наиболее значительная, – это руководители, которые понимают, что коррупция – это не здорово для них, для их бизнеса в долгосрочной перспективе. Коррупционные практики их раздражают, но они не знают, что с этим делать. Несколько моих знакомых сначала с большом энтузиазмом отреагировали на эту тему , они сказали: «Слушай, это очень хорошо, потому что эта тема реально меня волнует, я даже приду и выступлю». Но сегодня несколько таких людей мне позвонили и сказали: «Слушай, Стас, я все выходные думал, не знаю, как я могу на эту тему выступить. Я не знаю, что мне сказать. Не складывается у меня выступление. Поэтому ты извини, наверное, я не приду».
Люди страдают от отсутствия языка, которым можно говорить о коррупции, у них нет четких целей в этой области, инструментов и механизмов. Они хотели бы побороться, но реально не знают, как. Не получается не только борьбы, но даже разговора.
Наконец, четвертая категория: люди, активно пытающиеся противостоять коррупции на уровне своего бизнеса. Как правило, это руководители филиалов транснациональных корпораций, которые делают это в основном с помощью формальных методов. Другие же - в основном руководители российских компаний – противостоят коррупции с помощью неформального лидерства.
Расскажу одну историю: наш клиент, руководитель высокого уровня, хотя и не мажоритарный акционер, достаточно крупной российской компании, борется с коррупцией очень просто. Он утверждает, что победил коррупцию внутри своего банка примерно пять лет назад, после громкого дела. Одна из сотрудниц банка присвоила себе значимую сумму денег и надеялась, что ничего не произойдет, так как у нее малолетние дети. Она предполагала, что в худшем случае ее уволят из банка. Используя те же неформальные рычаги, женщине был вынесен серьезный судебный приговор, закончившийся лишением свободы. Этот руководитель считает, что после этого всеми сотрудниками организации был получен сигнал: «У нас есть определенные правила, которые всем понятны, от этих неформальных норм отступать нельзя, иначе мы получим такое же неформальное наказание».
Разумеется, не у всех получается одинаково бороться с коррупцией, кому-то это удается лучше, однако если смотреть в целом на то, как наши компании противостоят коррупции, то картина явно неутешительная.
Что касается стратегий противостояния неформальным практикам,я выделил шесть использующихся концепций. Наиболее часто используются первые четыре, остальные встречаются намного реже.
- Создание и распространение внутренних политик и процедур
- Использование знаковых акций и мероприятий для продвижения имиджа компании
- Использование службы безопасности для выявления и пресечения внутренних злоупотреблений
- Обучение руководителей и сотрудников внутренним правилам и процедурам взаимодействия с контрагентами
- Создание и распространение кодексов
- Использование службы внутреннего аудита.
Выясняется, что практики у нас все неформальные, а стратегии борьбы – формальные. По ним очень хорошо отчитываться, в том числе и перед самим собой: «У меня есть кодекс, есть аудит и служба безопасности, я провел тренинг, значит, борюсь с коррупцией». Иными словами, желание бороться с коррупцией есть, но нет навыков и умения этого делать. Когда мы задаем менеджерам вопрос, откуда же возьмется это умение, то часто слышим: «Это бесполезно, потому что мы работаем в океане коррупции. Невозможно построить коммунизм в рамках одного, отдельно взятого предприятия. Нельзя эффективно противостоять коррупции в рамках моего бизнеса, если я работаю в такой коррупционной среде, как Россия».
Наконец, последнее и самое важное – это личный пример. Если руководитель освоит антикоррупционный язык, сделает своим приоритетом борьбу с коррупцией, то он сможет достичь результата.
В заключение хотелось бы повторить фразу Алены Леденевой: «В нашей стране возможны чудеса». В России существуют двойные стандарты, именно поэтому у нас есть бизнесы, и мы их знаем, которым удается эффективно противостоять коррупции, хотя среда для этого крайне неблагоприятная.
