Александр Габуев отвечает на вопросы о своем опыте работы в качестве заместителя главного редактора журнала "Коммерсант-Власть", об адаптации к этой роли в период кризиса в организации и своих взглядах на лидерство.
Александр Габуев начал работать в Издательском доме «Коммерсантъ» в 2007 году в качестве международного корреспондента, отвечающего за освещение Азии, стран СНГ и роли крупных национальных компаний во внешней политике России. Работал собственным корреспондентом ИД в Китае, а также в президентском пуле Дмитрия Медведева. С марта 2012 года является заместителем главного редактора журнала «Коммерсантъ-Власть». Является одним из молодых лидеров Мюнхенской международной конференции по безопасности, членом сообщества Всемирного экономического форума Global Shapers, членом Совета по внешней и оборонной политике. Александр Габуев родился в Москве в 1985 году. Окончил бакалавриат и магистратуру Московско- го государственного университета им. М.В. Ломоносова по специальности «Историк-китаист», специалитет Высшей школы экономики по финансам и фондовым рынкам, имеет диплом Чжэцзянского университета (КНР) по китайскому языку и культуре. Владеет русским, китайским, английским и немецким языками.
TEI: Как ты понимаешь значение слова «лидер»?
Александр Габуев: Я бы сказал, что лидер – это человек, который имеет некое видение, куда движется определенный процесс или куда он должен двигаться. У него есть понимание, какова цель, как должно все происходить, и он может мотивировать окружающих своими действиями, примером, в том числе невербальным, двигаться в определенную сторону, передавая окружающим психоэмоциональное состояние.
TEI: И как это применимо к тебе?
Александр Габуев: Я стал заместителем главного редактора журнала «Коммерсантъ-Власть» в марте 2012 года в непростых условиях. Политический скандал привел к смене топ-менеджмента журнала, и нужно было сделать новый аналитический продукт и целиком перезапустить издание. Руководство долго искало человека в пару к шеф-редактору Издательского дома, который мог бы это сделать, и выбор пал на меня, наверное, в силу молодости, кругозора и диверсифицированного бэкграунда. К тому же многие старшие и более опытные коллеги внутри «Коммерсанта» от этого предложения отказались, а брать человека со стороны руководство не хотело.
TEI: Ты занимался руководством до этого?
Александр Габуев: У меня до этого был совсем небольшой опыт руководства коллективом, я полгода был заместителем редактора отдела внешней политики газеты «Коммерсантъ». Поэтому переход на новую позицию был взрослением с точки зрения лидерства. Причем взросление еще не закончилось: как надо делать какие-то вещи, я начинаю понимать только сейчас, и не факт, что понимаю их правильно. Я первый раз оказался во главе команды, в которой многие процессы были не выстроены или, наоборот, выстроены не так, причем ответственность за значительную часть результата лежит именно на мне. Создавать команду, перезапускать процессы, а главное, придумывать, про что должен быть журнал «Власть», пришлось практически с нуля. Причем кризис во «Власти», связанный с уходом прежней команды, наложился на два тренда – на ужесточение ситуации со свободой слова в России, которая так или иначе коснулась большинства качественных СМИ в стране, и с кризисом еженедельных журналов как жанра. Второе явление – не российское, а глобальное. Свою новую нишу ищут даже такие монстры, как «Economist» и «Time». Прежняя модель, когда газета сообщала новости, а журналы делали аналитику по событиям недели, уже не работают. Новости вы узнаете в Интернете, в том числе через соцсети, аналитику читаете в газете. Значит, журнал должен быть про долгосрочные тренды – не про события, а про то проблемное поле, на котором эти события происходят. Задача дико интересная, но дико трудная.
TEI: И как ты это сделал?
Александр Габуев: Еще не сделал. Получается у нас пока не очень. Если в номере есть один годный текст, который близок к моему видению «идеального», я прыгаю от радости. Номера очень неровные. Есть такие, где качественных текстов всего два-три. Есть такие, где все для авторов проходные. Поставить на поток производство супертекстов пока не получилось. Это связано со многими ограничениями, но в итоге, если продукт не идеальный — виноват руководитель. Пока он далеко не идеальный. Ну, будем работать.
TEI: Над чем и как ты работал при перестройке журнала?
Александр Габуев: В первую очередь над людьми. Во «Власти» есть опытные сотрудники, есть очень молодые. Есть авторы, которые пришли уже при нашем руководстве, есть те, кто работал раньше. Моя задача – создать каждому максимально комфортные условия для работы. Например, есть авторы, которые пишут прекрасные тексты, но на каждый требуется как минимум месяц. Они могут работать чаще, но качество хуже. И тут у тебя управленческая вилка. Либо в каждом номере журнала у автора есть неплохой текст, но что-то выдающееся появляется изредка, либо раз в месяц выходит что-то по-настоящему крутое, а в промежутке три номера приходится закрывать не самыми хорошими текстами – бумагу пока никто не отменял, с пустыми полосами журнал выйти не может. Я, конечно, за второй вариант – и автору интереснее, и читателю. Есть и молодые сотрудники с огромным потенциалом, которым надо помогать развиваться. Для этого нужны максимально таргетированные задания, которые помогут развивать компетенции, нарабатывать круг контактов. Поскольку в нашей работе это ключевое, на какие-то встречи я беру своих молодых сотрудников, чтобы потом на них этот контакт переключать.
TEI: Не бывает переживаний, когда ты развиваешь человека, и на каком-то этапе он перерастает свою текущую роль и уходит из команды?
Александр Габуев: Я еще никого из сотрудников так не развил. У нас уходили люди из команды, но по другим причинам. А стратегически описанная тобой ситуация – это все равно хорошо. Во-первых, это хорошо для человека. Рост и смена работы – это здорово. Во-вторых, чаще всего бывшие сотрудники остаются в периметре общения, и возможности для сотрудничества, совместных проектов все равно остаются. Наконец, это вклад в повышение качества российской журналистики в целом. В российской журналистике есть редакторы, мои ровесники, которые воспитали отличных журналистов. Я к таким лидерам пока точно не отношусь.
TEI: А что еще ты делаешь, чтобы развивать весь цех?
Александр Габуев: Стараюсь сам писать хорошие тексты или придумывать интересные темы для сотрудников. На самом деле, людей, которые очень качественно работают, на рынке крайне мало. Тех, кто серьезно и интересно пишет на темы макроэкономики, отношений внутри элиты, внешней политики, долгосрочных социальных вызовов, — можно пересчитать по пальцам. В журналистской среде все всех читают и все примерно представляют, кто чего стоит. Так что все мы дополняем и развиваем друг друга в рамках дружественной конкуренции. Поэтому надо стараться стать бэнчмарком по определенным темам для всего рынка и работать по максимальным стандартам качества: иметь надежные и многочисленные источники, за каждым словом – документ или диктофонную запись, в идеале писать на русском так, как это делают лучшие в профессии.
TEI: Что самое важное ты стараешься передать?
Александр Габуев: Одна важная история – это неразделимость условной экономики и условной политики. В ИД «Коммерсантъ» есть еженедельник «Власть», который вроде как про политику, и «Деньги», который вроде как про экономику. Но в том и штука, что в борьбе между Сечиным и Дворковичем или в пенсионной реформе куда больше политики, чем в дебатах между лидерами оппозиции или возне депутатов Госдумы. Вторая, еще более важная история: мы пытаемся показать российские вопросы в глобальном контексте. Одна из проблем России и ее элиты, включая журналистов, в том, что кругозор большинства людей очень ограничен. Людей, которые начинают день с чтения качественных глобальных СМИ вроде «Financial Times», немного даже в Москве. О степени интереса к окружающему миру можно судить по тому, какое место международные новости занимают в газетах вроде «New York Times» или «Frankfurter Allgemeine» и наших лучших газетах, «Коммерсанте» и «Ведомостях». В лучшем случае люди видят события в условно российском контексте. Не соотнося ситуацию на своей поляне с событиями на других рынках, в других странах, ты можешь совершенно неверно интерпретировать российские реалии, а в итоге – принимать неверные решения. «Сланцевая революция», которую многие в России проспали, этому классический показатель. Например, приход китайских нефтегазовых компаний на австралийский шельф и наполняемость российского бюджета – вещи, связанные через несколько логических звеньев, но в России это очевидно далеко не всем. Наше понимание международных сюжетов – как раз важное конкурентное преимущество. Например, предметом моей особой гордости является то, что про Китай многие олигархи и крупные чиновники узнают со страниц «Власти».
«Для России знания о Китае — это такие же стратегические компетенции, как и физики-ядерщики в 1950-60-е годы. Так что на страницах «Власти» я превратился в маленькое окно в Китай — рассказываю политической и деловой элите, что ж такое там происходит, у нашего крупнейшего соседа»TEI: Почему Китай?
Александр Габуев: Я по образованию китаист, заканчивал ИСАА МГУ, бакалавриат и магистратуру, дописываю диссертацию. Мы в целом как страна, включая журналистов, политиков, бизнес, очень мало знаем о Китае. КНР – крупнейший торговый партнер России с 2009 года. Потенциально это самый большой внешний источник возможностей для нашего развития, но в то же время самый большой вызов. На мой взгляд, для России знания о Китае – это такие же стратегические компетенции, как и физики-ядерщики в 1950-60-е годы. Так что на страницах «Власти» я превратился в маленькое окно в Китай — рассказываю политическим и деловым элитам, что ж такое там происходит у нашего крупнейшего соседа. Кстати, немало «огребаю» за это от коллег, которым Китай вообще не интересен и которые не понимают, зачем об этом что-то знать. Ну и ладно.
TEI: Как ты развиваешь людей, которые условно выше тебя по должности, старше, опытнее?
Александр Габуев: Руководство Издательского дома включает людей феноменальной эрудиции, с огромным жизненным опытом, очень житейски мудрых. Я у них очень многому научился, поскольку начинал еще стажером в 2003 году. С другой стороны, я довольно плотно погружен в информационный поток, причем на нескольких языках, стараюсь много работать «в поле»: не вылезаю из самолета, а в Москве хожу на две-три встречи в день. Так что в процессе общения я могу выдавать экспресс-аналитику происходящего в мире, а дальше уже идет совместный процесс более глубокой обработки информации. Разумеется, это двусторонний процесс, и он обогащает нас обоих, мне кажется. Много лет я в основном получал, теперь стараюсь как-то отдавать интеллектуальные долги. В целом же лидеров старшего поколения я пока могу развивать только одним способом – рассказывать что-то про Китай, тут меня надо просто вовремя заткнуть.
TEI: Видишь ли ты какую-то принципиальную разницу в целом между молодым поколением лидеров и старшим поколением?
Александр Габуев: Мне кажется, наше поколение не считает, что что-то принципиально невозможно в будущем, если прилагать усилия и двигаться планомерно к реализации цели. Оно в каком-то смысле чуть более идеалистично, но это такой довольно бесстрашный идеализм. Мы понимаем, что есть масса ограничений, но эти ограничения не кажутся непреодолимыми. Вполне возможно, что это просто юношеский максимализм. Кроме того, мы делаем ставку на сотрудничество, на поиск единомышленников с взаимным стремлением развиваться, учиться друг у друга, подпитываться – я это не всегда вижу в поколении старших. Например, я с друзьями сделал в Москве кружок, объединяющий потенциальных лидеров в сфере внешней политики. Он совершенно неформальный, это просто молодые лидеры с разной региональной и ведомственной экспертизой.
«Одна из проблем России и ее элиты, включая журналистов,в том, что кругозор большинства людей очень ограничен. Людей, которые начинают день с чтения качественных глобальных СМИ вроде «Financial Times», немного даже в Москве»TEI: А зачем этот клуб?
Александр Габуев: Все началось с моего личного интереса, потому что мне в своей профессиональной работе очень не хватает общения со сверстниками, такими как я, которые тоже искренне интересуются внешней политикой, у которых есть амбиции эту внешнюю политику в России когда-то поменять, которые понимают, что быстрые изменения невозможны и что любой трансформации нужна команда, члены которой понимают друг друга с полуслова. И нет лучшего способа создать такую команду, чем собираться друг с другом по критерию похож/не похож, близкий/неблизкий. Клуб существует всего год, но уже возникло несколько очень сильных профессиональных связей, мы вместе начинаем производить какой-то совместный видимый результат в виде аналитики, организации мероприятий. Возвращаясь к вопросу о разнице между поколениями. Мне кажется, что многим представителям нашего поколения неинтересно воровать, неинтересно быть коррупционерами, неинтересно совершать нечестные поступки. В то же время ты можешь прагматично взаимодействовать с какими-то нечестными людьми, не участвуя в нечестных историях, используя этот ресурс для реализации благой цели.
